Лучший бразилец в истории

25.11.201424.03.2022 MainSail.Ru

После лондонской Олимпиады Роберт Шайдт получил право называться лучшим атлетом в истории Бразилии. Пятикратный призер Олимпийских игр и 12−кратный чемпион мира приехал в Москву по приглашению Всероссийской федерации парусного спорта. О своих опыте и планах на будущее спортсмен, двадцать лет не сходящий с подиумов, поделился с представителями прессы.

Роберт Шайдт – яхтсмен известный и в определенном смысле исключительный. За свою парусную карьеру он побывал на 5 олимпиадах, с каждой из которых он привез медаль – у него 2 золота, 2 серебра и бронза. Пять олимпиад и пять медалей – такой результат продемонстрировали только два яхтсмена в мире – Торбен Граэль и Бен Эйнсли. Но Роберт Шайдт собирается поучаствовать еще в одной олимпиаде, которая состоится в его стране – Бразилии – в 2016 году. Так что у него есть все шансы стать мировым рекордсменом.

Свои первые три олимпийские медали Роберт Шайдт завоевал в классе “Лазер” – это было в 1996 году (золото), 2000 году – серебро и в 2004 году – вновь золото. Затем он пересел на “Звездный” и вместе с Бруну Прада они завоевали серебро на олимпийских играх 2008 года и бронзу в 2012 году. Гоняясь на двойке Star, Шайдт и Прада трижды становились чемпионами мира в этом классе.

Роберт Шайдт дважды был удостоен звания “Яхтсмен года ISAF” в 2000 и 2004 годах

После лондонской олимпиады 2012 года класс “Звездный” был исключен из олимпийской программы, и Роберт Шайдт вернулся на “Лазер” и в 2013 году выиграл Чемпионат Мира, в девятый раз в этом классе.

Во время пресс-завтрака, организованного ВФПС, журналисты смогли задать выдающемуся спортсмену множество вопросов. Ответы на них MainSail.Ru публикует ниже.

– Есть ли какая-то другая причина вашего визита в Москву, кроме участия в церемонии “Яхтсмен года”? Поступают ли к вам какие-либо предложения о сотрудничестве с Российской федерацией паруса или, может, с профессиональными командами?

— Нет, пока ничего конкретного не предлагалось. Меня пригласила ВФПС, и я очень рад, что смог увидеть Москву, где я впервые.

– Многие яхтсмены, достигнув определенного успеха в олимпийских классах, переключаются на работу в профессиональных командах. Почему вы все еще остаетесь в олимпийских классах?

– Для меня олимпийские классы – это главная парусная дисциплина, и я хочу оставаться в ней насколько мне позволит моя физическая кондиция.

– После того, как “Звездный” перестал быть олимпийским, вы вернулись на “Лазер”. Не было желания попробовать еще что-то новое?
– Если бы мне было бы чуть-чуть меньше лет, наверное я бы так и сделал. Но сейчас у меня не так много возможностей, поэтому я вернулся туда, где чувствую себя уверенно. Следующая Олимпиада пройдет в моей стране, и я должен оправдать ожидания соотечественников. К тому же за время моего отсутствия в классе появились молодые и сильные гонщики, так что победить будет нелегко, а я хочу победить.

– Какие особенности имеет акватория Рио?

– Рио – одно из самых сложных мест, где я когда-либо гонялся. Залив Гуанабара – огромные объемы воды во время прилива поступают сюда через очень узкое горло и затем вытекают обратно во время отлива. Приливно-отливные течения здесь очень быстрые. Множество маленьких островов влияют на течения, изменяя их силу и направление. Ожидается, что для гонок выделят 5 зон – три внутри залива и две за его пределами. Трудность в том, чтобы оценить каждую из возможных дистанций с учетом текущего момента. Август – это середина зимы, так что сильных ветров ожидать не стоит. Одновременно можно ожидать прихода фронтов с юго-запада с ветрами до 15−20 узлов и бризов с юга и юго-востока. Я, в свою очередь, надеюсь извлечь максимум пользы из своего опыта и знания локальных условий, ведь я гоняюсь в этой акватории с самых ранних лет.

Роберт Шайдт любит теннис, музыку, чтение и, в качестве талисмана, возит с собой на соревнования черную шахматную фигурку коня.

– Как вы думаете, как много зрителей придет смотреть парусные соревнования?
– Медальные гонки будут проходить напротив пляжа “Фламинго”. Старт и финиш будут находиться достаточно близко от берега. И если в медальных гонках будут участвовать бразильцы, зрителей будет очень много. Организаторы также много внимания уделяют вопросам экологического состояния залива. Программа по очищению акватории началась с опозданием, так что теперь стоит задача хотя бы освободить поверхность воды от плавающего мусора, который может помешать яхтсменам во время гонок.

– Вы участвовали в пяти олимпиадах. Какая из них была самой значимой или, может, самой сложной?
– Олимпиада – всегда огромный спектр эмоций. Вы долго готовитесь, долго ждете. Каждая Олимпиада по-своему значима. Но все же мне особенно дороги золотая медаль, завоеванная на моей первой моей олимпиаде в 1996 году и золото, полученное в 2004 году (после провала на сиднейской олимпиаде в 2000, когда я проиграл в последней гонке Бену Эйнсли и стал вторым). Позже я проанализировал ситуацию и понял, что был неготов к тому агрессивному матч-рейсу, который предложил мне в последней гонке Эйнсли. Через 4 года я приехал в Афины намного сильнее. Мне 41 год, 35 из них я хожу под парусом. И я продолжаю делать ошибки и продолжаю на них учиться.

– Как Вам удается поддерживать такую великолепную физическую форму?
– Первое: я люблю то, что я делаю. Для меня это – не работа. Это мое увлечение, которое, ко всему прочему, дает мне средства к существованию.
Я начал свой путь к большому спорту благодаря моему отцу, который занимался (не на очень высоком уровне) многими видами – плаванием, теннисом, парусом. Но он всегда говорил, что главное в спорте – дисциплина. Он зажег во мне мечту участвовать в Олимпийских играх. Однажды, это было примерно году в 1986, мы ездили в Испанию, которая уже тогда готовилась к Олимпиаде в Барселоне-1992. Он купил наклейку с символикой этой Олимпиады и украсил ею дверь в мою комнату. И каждый день по много раз эта наклейка попадалась мне на глаза… Родители поддерживали меня не только морально, но и материально. Например, они профинансировали мою поездку на мой первый юношеский чемпионат мира (парусная федерация Бразилии не была достаточно сильна).
Вместе с тем, родители всегда настаивали, чтобы я учился. Тогда, если бы я не смог продемонстрировать весомых достижений в спорте, у меня была бы альтернатива в жизни. Так что я кончил бизнес-школу по специальности “Маркетинг”.

– Какую наклейку вы приклеили на двери комнаты своих детей?
– Дети пока очень малы, и мы не хотим форсировать события и принуждать их к спорту или парусу. Дело усугубляется тем, что у нас в семье два спортсмена с высокими достижениями (жена Роберта – Гинтаре Волюнгевичуте – серебряная призер ОИ в классе Laser Radial), и мне бы не хотелось, чтобы этот фактор давил на детей. Так что со временем разберемся.

– Почему вы пересели с “Лазера” на “Звездный”– с одиночки на двойку?
– К этому моменту я уже гонялся на “Лазере” около 15 лет и надо было что-то менять. Бразильская пресса критиковала меня за это – Торбен Граэль был чемпионом мира в этом классе, и мне говорили, что лучше бы я “застолбил” место в каком-то другом классе.
Но я хотел гоняться на “Звезднике” – на тот момент в Бразилии у этого класса был сильный флот, и я уже нашел отличного шкотового. В 2007 году мы выиграли Чемпионат Мира в этом классе,а в 2008 году серебряную олимпийскую медаль в Циндао. Очевидно, что решение было верным.

– Как Вы бы прокомментировали последние изменения в программе Олимпийских игр (появление Nacra 17, ликвидация “Звездника” и женского матч-рейса)?

– Я не против появления среди олимпийских классов быстрых яхт, но килевые лодки – это тоже часть нашего спорта. Вывод “Звездника” из олимпийской программы – плохое решение, потому что это очень техничный класс, красивая лодка, дающая большие возможности для “близких” гонок. Красота гонки заключается не только в скоростях, но и в тактической борьбе. Просто как пример: на двух последних олимпиадах судьба золота в классе Star решалась на последних метрах последней гонки. “Звездник” дает равные возможности спортсменам различной физической конституции – гонщики весом 70 кг и 105 могут соперничать здесь на равных. Кроме того, “Звездник” – это великие имена. В этом классе гонялись Пол Каярд, Деннис Коннер, Валентин Манкин, Торбен Граэль и др.

Другая ошибка ISAF, на мой взгляд, в том, что смена классов происходит слишком быстро. Ни национальные федерации, ни спортсмены не успевают адаптироваться. При такой частой смене классов теряется связь поколений, исчезает история нашего спорта. Матч-рейс просуществовал в олимпийской программе всего один цикл. А сил и времени на него было потрачено много. И если классы будут меняться с такой быстротой, в чем будет ценность победы? Кто через несколько лет вспомнит чемпионов в классе, который уже давно не существует?

Надеюсь, что новый президент ISAF обратит внимание на эти проблемы. Я думаю, что развитие парусного спорта должно идти в чем-то по пути тенниса – должны появляться соревнования с постоянным спонсором, где спортсмены могли бы выигрывать призы и становиться более независимыми от финансовых возможностей своих национальных федераций.

– Ваши планы на будущее после окончания карьеры в олимпийских классах?
– Я уже участвовал в серии TP52 или, например, Louis Vuitton Cup, пробовал гоняться в A-классе, так что, думаю, буду продолжать карьеру уже в качестве профессионального гонщика. Не исключено, что попробую себя в роли тренера, как это сейчас делает мой соотечественник Торбен Граэль. Я уже немного пробовал учить детей, получается неплохо. Но пока подготовка к Олимпиаде 2016 отнимает все силы.

– Кто для Вас идеал в парусе?

– Один из них – Торбен Граэль. На мой взгляд, это один и самых универсальных яхтсменов современности. Он выиграл 5 олимпийских медалей, Volvo Ocean Race и гонялся в Кубке “Америки”. Другой авторитет – Расселл Куттс, олимпийский чемпион и пятикратный победитель America’s Cup.

– Какая из больших регат Вас привлекает больше всего?
– Если учесть, что последние годы, я все время отсутствовал дома, я буду согласовывать свои планы с семьей. Такие регаты, как Volvo Ocean Race, лишают вас не только общения с близкими людьми, но и отнимают много здоровья. Девять месяцев ваш организм живет в экстремальном режиме, почти не спит, вы его кормите отвратительной сублимированной едой – это серьезный удар по жизненно-важным системам. Я видел, каким Торбен вернулся из гонки – он постарел лет на десять.
Если у меня встанет выбор между Volvo Ocean Race и America’s Cup, я, скорее всего, выберу последний.